Жизнь на лезвии бритвы (СИ) - Страница 88

— Хорошо, хотя ничего хорошего здесь я не вижу. Гриффиндор опять показывает нам непроходимую тупость. Последний вопрос. Эванс, ответьте нам, где взять безоаровый камень?

— Мистер Эванс, профессор. Безоар это не камень, а конкремент животного происхождения, образующийся в желудках жвачных животных. Чаще всего встречаются образования серого, реже — чёрного цветов. Можете ставить «минус десять баллов», профессор.

— Минус двадцать баллов, Эванс, и ещё минус десять за то, что дерзите преподавателю. Сядьте.

Ради приличия, Снейп задал ещё несколько вопросов другим ученикам, отнимая, либо добавляя баллы. Чётко разделяя первое и второе по факультетам. После чего он приказал приготовить всем котлы и взмахнул палочкой. На чёрной доске отобразился рецепт простейшего зелья от фурункулов.

— У вас сорок пять минут. Приступайте!

Ученики потянулись в кладовку за ингредиентами. Я же остался на месте. Повинуясь мысленной просьбе, Малышка Ниппи закинула в мою сумку несколько книг из комнаты.

— Гарольд! — коснулась моего рукава Гермиона. — Ты чего не идёшь? Тебе принести?

— Тс — с. Не надо.

— Но…

— Так надо. Не беспокойся. Иди. — Девочка понятливо кивнула.

Через пять минут в классе звонко застучали ножи по разделочным доскам.

— Эванс, а вам особое приглашение нужно? — оторвав голову от проверяемых эссе, Снейп обнаружил меня, вольготно развалившегося на стуле и поплёвывающего в потолок.

— Мистер Эванс, я надеюсь, профессор, обращение к ученику нетрудно запомнить. А так я жду.

— ВСТАТЬ! — во всю глотку рявкнул взбешённый Снейп. Мерлина мне в печёнку, как его допустили до работы с детьми? Он же неуравновешенный психопат с кучей диагнозов, комплексов и фобий. Не знаю, как парням, но некоторым девчонкам с обоих факультетов точно пригодились бы подгузники.

— Встаньте, мистер Эванс, — поднимаясь из‑за парты, сказал я.

— Вы дождались. Сейчас вы вылетите отсюда, как пробка из бутылки и никогда больше не вернётесь.

— А я ждал инструктажа, сэр. Если мне не изменяет память, а она мне не изменяет, поверьте, то каждый профессор, мастер — зельевар или учитель зельеварения перед тем, как давать ученикам задание на самостоятельную варку, обязан: рассказать об инструментах, ножах, лопатках и котлах, способах нарезки и применении того или иного инструмента или приспособления. Рассказать о зельях, их видах, классификации, разучить с учениками таблицу совместимости ингредиентов и самое главное, объяснить технику безопасности и проследить, чтобы ученики использовали все индивидуальные и групповые средства защиты и магические щиты. В том числе над зельеварными котлами.

— Откуда вы взяли эту чушь?

— «Наставления», — я выложил из сумки книгу с потёртой обложкой и множеством торчащих между страниц закладок, — за авторством Николаса Фламеля, гранд — мастера, почётного председателя Всемирной Гильдии Зельеваров, бессменного, в течение двухсот лет, директора Европейской Академии зельеварения. Глава первая, параграфы с пятого по десятый.

Снейп тяжело задышал, но быстро взял себя в руки. Видать не часто его вот так непринуждённо окунали в дерьмо. Возможно, я являюсь родоначальником забавной традиции. Дав оппоненту чуток передохнуть, но не давая вставить слово, продолжил:

— «Окунаясь в котёл», за авторством Жига Мышьякоффа (вторая книга с кучей закладок легла на парту). Жиг Мышьякофф, мастер — зельевар, общепризнанный автор десятка учебников для школ и профильных академий. Первая и вторые страницы введения. Все учебники прошли тестирование в профильных комитетах образования Министерств Магии европейских стран и повсеместно рекомендованы к применению.

У Снейпа повторно задёргался правый глаз, а к лицу прилила кровь. Казалось, он вот — вот закипит. Я же продолжал добивать мужика и топтаться грязными ногами по его нечаянной оговорке (она же фатальная ошибка) и попытке выставить ученика полным дауном. Не раскрывал бы рот, был бы в шоколаде. Валяние в навозе продолжалось:

— «Зелья и эликсиры. Школьный курс». Автор Гораций Слизнорт. Глава первая (третья книга с закладками легла поверх первых двух, а в руках у меня сама собой появилась четвёртая книга, в которой многие присутствующие, с удивлением, опознали наш школьный учебник). Наш учебник, наконец, тот же Жиг Мышьякофф, введение. Вы считаете себя умнее Николаса Фламеля, профессор? А вы наш учебник, вообще, читали? — это было последним аккордом, спусковым крючком, соломинкой, сломавшей хребет верблюду. Взрыв последовал незамедлительно.

— В — О–О — Н!

— Я так понимаю, возразить вы не можете? — мухой закинув книги в сумку и в мановение ока переместившись к входной двери, сказал я: — Контраргументы отсутствуют напрочь.

— ВО — О–О — Н!

Вон так вон, не больно то и хотелось оставаться. И нечего так орать! Истеричка. Лечиться тебе, товарищ надо. В отпуск. На море, на курорт, к девкам. К девкам — не вариант, не поможет. Бабы таких чудаков на букву «М» интуитивно чувствуют и на милю к себе не подпускают. Захлопнув дверь, в которую прилетело какое‑то заклинание, и бегом свалив за угол, я привел себя в порядок.

«Урок прошёл просто замечательно. Школьная молва уже на перемене запишет его в анналы истории, — подумал я и, насвистывая весёлый мотивчик песенки разбойников из „Бременских музыкантов“, потопал в учительскую. — Журнальчик, я иду к тебе! Снейпушка, я с тобой ещё не закончил… Королева карта бита, бит и весь его отряд! Дело будет шито — крыто, карты правду говорят…».